Господа, они такие — опасливы и брезгливы порой без меры. По Москве сколько раз бывалоча — забреду куда-то не туда, так сразу дворника кличут — прогнать. А то и полицию сразу. Как же, оборванец из своих трущоб посмел вылезть туда, где чистая публика променад делает!
— Иди, — Фыркнула Аксинья, — не задерживайся!
— Я дал вам шанец, а дальше ваше право, — Меня забавляет ета словесная игра, да и самого аптекаря как бы не больше.
— Никаких зацепок, — Докладывал он несколько часов спустя товарищуначальника пятого делопроизводства, в котором некогда и служил муж Анны Ивановны, — очень профессиональная работа. Время нападения, пути отхода, рассыпанный табак вперемешку с перцем. Безупречно!
— Не зря пораньше пришли, не зря! — Убеждённо говорит Ваня. Он молодой совсем и по молодости важничает иногда там, где и не надо. Вроде как выросла борода и ума сразу прибавилося. Мужики на такое только ухмылятся да поддевают беззлобно. Пусть, то его дело.
Пока не начался молебен, прошёл и расставил свечи. Потом честно отстоял службу, вслушиваясь в молитвы, но ничегошеньки в моей душе не ворохнулось. В лесу когда бутовском жил, больше Бога было, чем здесь. Да даже когда тётка молилася, там был Бог. Жестокий тёткин Бог, а не мой добрый Боженька, но был же!