Замок был уже перепилен, и теперь папа с Сережей разводили в стороны тяжелые воротины, сваренные из толстых железных прутьев, — широкие решетки скрипнули и неохотно поддались, и в свете фар мы увидели длинную, уходящую в темноту неширокую улицу, с обеих сторон сжатую разносортными заборами.
Несмотря на то что «Макдонадлс», конечно, был закрыт — парковка перед ним была пуста, а внутри, за стеклянными стенами, было непривычно темно — так же, как закрыты были и заправки, щедро рассаженные то тут, то там, — этот город явно был жив; волна, от которой мы бежали, еще не добралась до него, еще не заставила спрятаться прохожих, не перекрыла улицы — а это означало, что мы успеваем, что мы, похоже, еще не опоздали.
— Ну, как? — и Сережа молча покачал головой.
— Мы за бабушкой, никому не открывай, понял? — и, не дождавшись ответа, выбежала за Сережей.
— Привет, пап, — сказал Сережа, нашаривая выключатель на стене, и только тут я выдохнула, поднялась на ноги и подошла поближе.
— Они что, больны? — со страхом спросила Марина, сидя на корточках перед девочкой и пытаясь пристроить марлевый прямоугольник на ее крошечное личико. — Сережа, они болеют, да?