— Конечно, — сказала я, подавив наконец кашель — надеясь, что голос мой не будет дрожать, потому что это было важно, ужасно важно, сказать сейчас все, что я собиралась сказать, — и, к слову, я тоже неплохо стреляю, так что, на самом деле, у нас ружей даже меньше, чем нужно.
— Ты видела эту цистерну? Если она хотя бы наполовину полная… — И она молча кивнула мне и прижала палец к губам.
— А что тебе не понравилось, Анюта? — спросил папа. — Мне показалось, нормальный парень. Ну, ищут люди дом, у нас действительно все окна снаружи темные.
— Просто включи рацию. Не время сейчас, потом поговорим.
Леня с Мариной были уже возле своей машины и устраивали девочку на заднем сиденье, закрепляя ремешки детского кресла, а папа, Мишка и Ира с мальчиком стояли поодаль и смотрели, как мы запираем дверь.
По вспышке красного света впереди стало ясно, что Леня снова сбавляет скорость — мы немедленно замолчали и попытались разглядеть причину остановки; чертыхаясь, папа пытался нашарить кнопку, опускающую стекло, и, как мне показалось, начал высовывать голову из окна раньше, чем стекло успело опуститься. С моей стороны не было видно ничего, но, чтобы не ударить бампером Ленину машину, я тоже сбавила скорость; несмотря на то что на обочине никого не было, ехать медленно было страшно и неуютно.