— Это я виноват, — сказал он, помолчав, — я пытался им объяснить, но мне не хотелось сразу лишать их надежды, и я сказал — лекарство. Я надеялся, они выслушают меня, я объяснил бы им, что это не вакцина, что оно скорее всего не поможет совсем, во всяком случае заболевшим оно точно уже не поможет… я должен был сказать иначе, — проговорил он с отчаянием в голосе и ударил себя сжатым кулаком по колену, а затем снова поднял глаза — теперь он смотрел на меня. — Я должен был остаться, — сказал он, — они все теперь умрут. Они в любом случае умерли бы, конечно, но я знаю, как облегчить… а теперь это некому будет сделать. Я виноват.