Цитата #1237 из книги «Вонгозеро»

Мы были в городе — почему-то сразу было понятно, что это именно город, а не деревня, несмотря на двухэтажные деревянные дома, приземистые, в четыре-пять окон с аккуратными кружевами наличников, с печными трубами — наверное, из-за церковных куполов, возвышавшихся сразу с нескольких сторон, в деревнях никогда не бывает так много церквей. Стоило мне подумать об этом, как появился первый каменный дом — тоже двухэтажный, но очевидно городской, хотя окна первого этажа все до единого почему-то были заколочены досками; солнце уже почти село, и все вокруг было голубое и розовое — глядя вокруг, я никак не могла сообразить, откуда это чувство тревоги, чем оно может быть вызвано среди этих тихих домиков под висящими в прозрачном воздухе куполами, но с этим городом явно что-то было не так. Первое, что бросилось мне в глаза, — сугробы, слишком высокие для этих улиц с низкими домами, достающие порой почти до подоконников; машина двигалась как-то странно, и, приподняв голову, я увидела, что дорога тоже завалена снегом — он был немного утрамбован, словно недавно здесь проехало несколько больших автомобилей, оставивших после себя неровную колею — в ней мы и ехали, медленно, раскачиваясь из стороны в сторону; а потом я увидела женщину. На голове у нее был платок — серый, шерстяной, туго повязанный под подбородком, она шла вдоль дороги, по которой мы ехали — небыстро, с усилием прокладывая себе путь сквозь снежные наносы на обочине, и тянула за собой санки — обычные детские санки с исцарапанными металлическими полозьями, без спинки, на несколько раз перевязанной грубой веревке, а на санках, неудобно свисая с обоих концов, лежал длинный черный пластиковый мешок.

Просмотров: 5

На этом их рассказ закончился — оба они умолкли, и теперь, в наступившей тишине, все мы стояли посреди этой узкой, разбитой дороги — в месте, которое едва подходило даже для короткой, на несколько минут, остановки; три груженные доверху машины со спящими в них детьми у обочины и четвертая, стоящая на встречной полосе, — и пытались свыкнуться с мыслью, что опоздали. Убегая от опасности, догоняющей нас со стороны города, бывшего нам домом, города, которого больше не было, мы не подумали о том, что движемся навстречу такому же хаосу — нам казалось, что достаточно просто ускользнуть от волны, наступавшей нам на пятки, как вдруг стало ясно, что впереди еще много точно таких же волн, распространяющихся со скоростью, намного превышающей наши возможности, словно круги по воде, расходящихся вокруг каждого крупного города, каждого большого скопления людей, и для того, чтобы спастись, нам теперь нужно было придумать способ, как добраться до места, которое мы выбрали своим укрытием, уклоняясь и лавируя между ними, не зная заранее, где они перекроют нам путь.

Просмотров: 3

В гостиной тоже было темно — керосиновая лампа, стоявшая на столе, давно погасла, и в редких рыжих отблесках догорающей печки комната вначале показалась мне пустой; а потом я услышала звук — негромкий, едва слышный звук, и присмотрелась, и тогда уже увидела, что в углу, на длинной, криво сбитой скамье, сидит наша ворчливая, неприветливая хозяйка, а рядом, по-детски уткнувшись лицом и обхватив ее за шею, плачет Ира — горько, тихо и безнадежно.

Просмотров: 4

— У меня тоже мама умерла, — неожиданно для себя сказала я и тут же подумала, что ни разу, ни разу за все это время не могла себя заставить произнести эти слова вслух, даже с Сережей, даже про себя.

Просмотров: 5

Я понимала. Я опустилась на диван и машинально потянула к себе плед, лежавший на подлокотнике, — вчера ночью под ним спал Мишка, а мы с Сережей сидели вот здесь, на полу, и смотрели на огненные искры, оседающие на задней стенке камина; шерстяная ткань неприятно обожгла кожу сквозь тонкую ночную рубашку, но я накинула плед на плечи и мысленно отругала себя за то, что спустилась вниз, не одевшись, — даже в эту минуту мне было неловко перед папой, который стоял здесь же и смотрел на меня, за неуместные сейчас, когда в доме столько чужих мужчин, кружева и голые колени; я думала о том, как мы с Сережей ездили к кордону, чтобы забрать маму, — он наверняка знал уже, что мы не прорвемся, потому что несколько раз, сразу после объявления карантина, пробовал попасть в город один, без меня — я помню, как он уезжал и возвращался, бросал со злостью ключи на столик и говорил — «к черту, все перекрыто, малыш», но он ни разу, ни разу не сказал мне, зачем он ездил. А в день, когда я спорила, просила и плакала, он поехал со мной — поехал все равно, чтобы я убедилась в том, что в город попасть невозможно, потому что знал, что это нужно попробовать сделать самому, и даже тогда, в машине, пока пустое темное шоссе разматывалось у нас под колесами, он не сказал мне. И на обратном пути — не сказал, хотя наверняка тогда, раньше, он тоже предлагал им деньги и говорил — мужики, у меня сын там, внутри, маленький совсем, и показывал рукой от земли, мне проехать всего пятьсот метров от Кольцевой, тут рукой подать, мы даже вещи не будем собирать — я просто заберу его, просто посажу в машину и вернусь, дайте мне пятнадцать минут, и после разворачивал машину и уезжал, и ехал к другому кордону, и пробовал снова, и возвращался домой ни с чем.

Просмотров: 2