Подойдя поближе, я наконец увидела, в чем дело — хотя об этом можно было уже догадаться: тяжеленный Лендкрузер, словно застрявший в болоте бегемот, сидел глубоко в снегу — настолько, что казалось, будто у него вовсе нет колес; судя по его задранному вверх багажнику, передние колеса увязли глубже задних — похоже было, что он действительно провалился в какую-то яму, из которой самостоятельно ему уже не выехать. Задом к нему, яростно дергаясь и ревя, надрывался освобожденный от прицепа пикап, за рулем которого, обернувшись назад и высунувшись почти по пояс из распахнутого окна, торчал Андрей; между двумя автомобилями трепетала туго натянутая ярко-желтая лента троса, которым они были соединены друг с другом. Я увидела на обочине Мишку с короткой автомобильной лопаткой в руках, он был без шапки, и уши у него уже пылали от мороза; вторая такая же лопатка была у папы — видимо, копать сейчас, пока пикап, натужно рыча, пытался выдернуть Лендкрузер из снежного плена, было незачем. Сережи нигде не было видно — судя по всему, он был за рулем Лендкрузера.