Я была почти уверена, что сейчас он ее ударит — размахнется и коротким, скупым движением стукнет ее по щеке, так, что голова ее откинется назад, зубы лязгнут, и тогда она успокоится и перестанет, наконец, кричать, — но вместо этого он нагнулся и зачерпнул полную горсть пышного, белого снега, как если бы собирался зачем-то слепить снежок, а потом свободной рукой одним движением подтащил жену к себе, почти дернул, и с размаху, сильно прижал свою полную снега ладонь к ее лицу. Стало тихо. Несколько мгновений они так и стояли — не шевелясь; затем он отнял руку. Она выплюнула снег. И ресницы, и брови у нее были белые.