Тут ход мыслей генерала Гаера прервался. Конь генерала, страшно захрапев, остановился, хоть Гаер и не натягивал узды. Скакун словно влетел в вязкое облако, тормозящее движение, — за доли мгновения сумасшедший бег животного замедлился, и конь, бессильно уронив голову, замер.
Это был Гариндат, бывший архимаг Дарбионской Сферы Бури, самый старый из Девяти членов Совета Ордена Королевских Магов… Тоже бывшего. Лет пятьдесят-шестьдесят назад он считался могущественнейшим магом Шести Королевств, но последние годы жизни в Дарбионском дворце удивлял придворных исключительно старческими чудачествами. Большинство были уверены, что древний старец попросту выжил из ума, но находились и такие, кто полагал, что Гариндата перестал интересовать мир людей и он предпочитал существовать в зыбком и диковинном мире своего сознания. Маги, бежавшие из Дарбиона, взяли Гариндата с собой, опасаясь за его жизнь. В Серых Камнях бывший архимаг окончательно перестал трезво воспринимать окружающую действительность и зачастую вел себя как пятилетний ребенок.
В этом месте каждый осознает свой Долг. Рано или поздно. Лития привыкла определять для себя это понятие как нечто, обременяющее жизнь. А жизнь венценосной особы не должно обременять ничто. Жизнь венценосной особы и состоит в том, чтобы всякое бремя перекладывать на плечи других. Повелевать людьми — это для нее было не то чтобы Долгом… А священным правом. Разве можно назвать тяжелым Долгом то, чего жаждет и к чему стремится добрая половина человечества?
Гавэн облизнул сухие бесцветные губы, глядя на лицо Эрла, остро напомнившее ему сейчас лицо сэра Генри. На миг в голове его мелькнула странная мысль: а что, если чужая жизнь может оказаться ценнее собственной?.. Но первый министр тут же погасил абсурдную эту вспышку.
— Долго ли ты изучал Высокий Народ, — возвысил голос Скар, — что взял на себя право полагать, что они — Твари?
— Если перед тобой стоит неразрешимая задача, измени что-нибудь и взгляни на нее снова, — прошептал Кай, ощущая боль в пересохших и растрескавшихся губах.