Лития, приготовившаяся к тому, что Мастер начнет уговаривать ее, удивилась. Кулла поднялся.
Королевские солдаты падали под ударами мечей и топоров мятежников, но на их место вставали новые бойцы. И все чаще кто-то из горцев, получив очередную рану, не находил в себе сил поднять меч, чтобы отразить удар.
— Добрая выпивка в холодную пору согревает получше медвежьей шубы.
Все это оказалось таким неожиданным и чудовищным, что Эрл на какое-то время потерял дар речи. И его рыцари, и ратники, только что призывно вопящие возвращавшимся из битвы, замолчали тоже. Слышны были только стоны раненых и умирающих на тропе, по которой вниз бежали ручьи крови.
Он допел последние строчки заклинания, и клинок его меча наполнился тяжелым черным свечением — таким густым, что из сферы видимости эта чернота перетекала в сферу звука: клинок начал издавать низкое гудение, в котором явственно ощущалась чернота.
— Держать стр-рой! — зарычал на них обоих невесть откуда взявшийся гвардейский капитан, совершенно озверевший, с красным мокрым лицом. — Держать стр-рой — в шер-ренгу по пятер-ро!