Как невероятно хорошо и удачно все сложилось! Он погладил левую сторону груди. Эльфийские чары отпускали его, словно улетучивалось легкое опьянение, но страх, который Гавэн неизменно испытывал при мысли о Высоком Народе, все не возвращался.
Вредная баба взвизгнула дурным голосом и вскочила с лежанки. Наран зажмурился еще сильнее и прикрыл макушку руками, памятуя о том, как третьего дня Вилла в ходе обычной ежедневной перебранки чего-то вдруг взъярилась и разбила о голову мужа здоровенную миску из необожженной глины, служившую одновременно посудиной для еды и — время от времени — для стирки.
Привлеченные воплями, бежали и сверху, и снизу стражники. Наран уже повалил своего противника — выпавший из руки ратника меч загремел по ступенькам — и, свирепо рыча, стискивал ему обеими руками горло.
И немедленно рухнул на землю, запнувшись о торчавшие из земли камни одного из множества гномьих колодцев, раскиданных по равнине. Боли в ушибленной ноге ополченец не почувствовал. Он сидел на земле, с раскрытым ртом уставясь в сторону лагеря.
Враг, странно шевеля пальцами, медленно двигался по какой-то диковинной дуге, поворачиваясь лицом к рыцарю. Двигаясь, голый не переставлял ноги — его точно несло над земной поверхностью. И еще одну странность рассмотрел Кай: беспрестанно шевелившиеся пальцы этого человека оказались чересчур длинными: они были лишены ногтей и сильно заострялись к концу, больше напоминая не пальцы, а белые щупальца.
Сэр Дужан набрал в грудь побольше воздуха, воздел к небу окровавленные топор и кинжал — и заревел медведем.