Снилось Нарану, что голова его превратилась в глиняный толстостенный кувшин, и кто-то невидимый и жестокий бултыхает в том кувшине деревянную ложку, и ложка, ударяясь о глиняные стенки, наполняет кувшин невыносимым звоном.
Вряд ли кто из них успел отдалиться от лагеря дальше чем на двести шагов. Такая большая группа просто не имела шансов уйти незамеченной. Его величество король Гаэлона Константин Великий, которому доложили о происшествии немедленно, пустил вслед дезертирам Красных Псов.
Схватка оказалась такой короткой, движения бойцов были настолько молниеносны, что золотоволосая едва разобрала, что же именно произошло. Несколько ударов чудовищных кулаков северного рыцаря не достигли своей цели, Атка вьюном оплел тело Оттара — и тот вдруг повалился навзничь, но уже в падении успел зацепить противника ногой.
Неужели она на самом деле ступила на дорогу Долга и оказалась так слепа, что не поняла этого?
Над одной такой кочкой поднялась узкая морда черной гадюки. Змея стрельнула из пасти острым раздвоенным язычком — раз, другой, третий; втягивая в ноздри сырой воздух и почуяв что-то, тревожно замерла.
Битва длилась всего десять ударов сердца, когда рыцари поняли, что Дохлый Шатун снова приближается к ним. Шатун не вступал в схватку — он оставался поблизости, и трупная вонь его туши, наполняя легкие людей, не давала дышать. Смрад этот был магического происхождения, его тяжелое темное облако, повисшее над рыцарями, не мог рассеять никакой ветер. Ранк успел прочитать Красное Слово Охама, прежде чем ядовитые пары Шатуна проникли бы в кровь рыцарей и парализовали их тела.