Кай вздрогнул от вернувшего его к действительности голоса сэра Скара. И начал говорить. Столько времени он готовил речь, которую будет произносить на Суде, но теперь почему-то все по многу раз произнесенные мысленно слова, нагромождение измышлений и рассуждений — в его памяти съежились и потемнели, как сухие древесные листья в огне. И как-то сами собой сформировались другие фразы: короткие, отчетливые и ясные.
И тут яркой вспышкой мелькнуло в бедовой голове Нарана: отряд дворцовой стражи вошел в деревню около полудня! Вот о чем судачили деревенские — стражники второй или третий день чего-то искали в окрестностях, что-то вынюхивали, а что — непонятно. А Наран и не слышал о том, провалявшись трое суток в жесточайшем приступе белой горячки.
А Равв все не мог остановиться. Слова сыпались у него изо рта, как горох из прохудившегося мешка. Рождающие эти слова беспорядочные и суетливые, как мухи, мыслишки удачно не давали всплыть на поверхность разума мыслям о неотвратимой битве — тревожным и тяжелым.
— Да, но… Я же не видела, куда ступать! — тут же с готовностью запротестовала золотоволосая. — Шансов добраться до бревна и вернуться у меня почти не было. Если бы вы верно описали мне путь, возможно, тогда я и смогла бы… Это задание слишком трудное, Мастер Кулла! Мне очень трудно! Я… устала, Мастер…
— Чегой-то там? — встав на цыпочки и вытягивая шею в попытке заглянуть поверх голов, забеспокоился Равв. — Начинается, да? Ничего-о… не трусь, сосед! — опять гоготнул он. — Гвардейцы сначала неприятеля покрошат, который вылезет, а уж нам останется только завалы ихние разгромить, а там уж… Не трусь, говорю…
— Я прямо до смерти рад, что ты вернулся невредимым, — объявил Гар, двинув еще раз Кая по спине. — Сам знаешь, Крепости рыцари ой как нужны. А ты, как я помню, за Стеной был неплох.