Сознание возвращалось к нему медленными толчками. Сначала в ушах тонко запели комары и стрекозы, раскатисто заклекотали жабы, потом в ноздри ткнулась затхлая болотная вонь, а потом в глазах растаяли разноцветные пятна — и недалеко наверху заволновались темные волны предночного тумана.
Куда волокут его карлики, Равв не видел. Так густо заливал все бурый дым, что разобрать местности не представлялось возможным — словно гномы тащили несчастного ополченца по лабиринту, стены которого беспрестанно струились и меняли свое положение. Держать все время голову поднятой было больно, и Равв опустил ее. Он почти сразу же зацепился взглядом за оторванную по локоть человеческую руку, сжимавшую меч с обломанным клинком. Потом дымная стена ворохнулась в сторону, открыв скрюченный труп карлика, нанизанный на копье. Потом Равв увидел другое тело: обугленное до черноты, почти голое, прикрытое только лоскутами серого балахона, вплавленными в плоть. А потом останки — людей и гномов — стали попадаться еще чаще. Трупов было так много, что карлики, влекущие куда-то ополченца, не обходили их, а перешагивали, перетаскивая за собой и своего пленника.
— По макушке бахнули! — определился он. — Как сейчас помню — из-под земли дикарь горный вот с такенными клыками выпрыгнул, мечом размахнулся, а меч у него… ну прямо с коромысло! Так я под его руку поднырнул и р-раз его топором в бок. Он и повалился. Тут на меня еще один — а меч у него… побольше иной оглобли. Я его — хрясь по лбу! И он с копыт. Тут на меня третий…
Был бы Равв воякой поопытней, он бы наверняка удивился тому, что, несмотря на близость к позициям противника, часовых вокруг лагеря выставили явно не в достаточном количестве. Подходя к лагерю, отряд наткнулся на одного лишь ратника, устроившегося верхом на большом булыжнике. Обязанный неустанно обозревать окрестности, ратник, кстати говоря, бессовестно спал, за что и получил от мощноголосого, но хлипконогого гвардейца жестокий удар ножнами по спине… Если бы в ту ночь мятежники вздумали атаковать королевское войско, им бы точно удалось вырезать добрую половину солдат, наемников и ополченцев, прежде чем вторая половина спохватилась бы обнажить оружие.
— Какая нам польза от этой орды карликов? — прорычал Урих и сплюнул. — Они явятся сюда, когда мясо с наших костей уже обглодают степные волки и лисицы. Две недели! Гномы с их коротенькими ножками плестись будут не две недели, а все три или четыре!
Помстилась ли Ранку человеческая фигура или?.. Или страшная неестественная одурь, заставляющая человека принимать сторону Тварей, дотянулась до Туманных Болот? Подумав об этом, Кай испытал мгновенный приступ абсолютно органического отвращения — как будто положил в рот кишащий червями кусок падали. Да не может такого быть! Никогда не может такого быть!