— Так ты позаботься о каком-нибудь развлечении, когда я приду!
Кадет промыл покрасневшие глаза водой и вышел в коридор, решив быть сильным, дьявольски сильным. С утра у него болели голова и живот.
И так всех подряд — механически, грубо и безжалостно.
— Вы, бабушка, присутствовали при сём, таким образом, посвящены в эту тайну. Эта тайна государственная, вы о ней и заикнуться никому не смеете. Даже на смертном одре не должны об этом говорить, иначе вас нельзя будет на кладбище похоронить.
— Вон! — раздался во второй раз рёв по ту сторону стола.
— Вылезти и не трепаться! — последовал ответ на проявленное Швейком джентльменство.