То было поистине воплощение вселенского хаоса, тотальная неразбериха, импровизированное па-де-де мрачного кордебалета смерти. То была война.
– Все в порядке, – прошептал он ей, когда она вдруг заворочалась, но тотчас же снова нырнула в сон – свое единственное ненадежное убежище. – Все в порядке, детка. Скоро прилетит корабль. Скоро, с минуты на минуту.
Уммон небрежно отшвыривает Ламию, и ее аналог летит, кувыркаясь, в трескучую бесконечность мегасферы, пропасть без верха и низа, берегов и дна.
– Сенсоры, – говорит он. – За этой дюной что-то шевелится. – Он оборачивается к остальным, и в опущенном забрале отражаются бледные, жмущиеся друг к другу паломники и окровавленное тело Ленара Хойта.
– Две минуты до вторжения, – сообщил Сингх бесстрастным голосом военнога.
«Говори по-человечески!» – кричу я, думая, что кричу, и бросаюсь на стену трепещущих пестрых пятен передо мною.