– Остается верить вам на слово. – Консул, слегка откинув голову, пристально глядел на Дженгу.
Не могу сдержать улыбку – Хент, самый непоэтичный человек на свете, заговорил в рифму. Я тут же вообразил, как мы полуночничаем в этом старом доме, и я обучаю его тонкостям использования цезнуры, или радостям чередования ямбической стопы с безударным пиррихием, или сладкому злоупотреблению спондеями.
– Как вам сказать… – Я задумался. – Иногда я вижу сны в стихах. Точнее, видел. Раньше.
Я задумался. Вспоминать прошлое паломников – все равно что пытаться восстановить подробности снов недельной давности.
В лазарете Дома Правительства отец Поль Дюре спал неглубоким, навеянным транквилизаторами сном, и ему снилось море пламени и гибель миров.
Шрайк прекратил существование «там» и возник «здесь», рядом с Кассадом, над Кассадом, его руки окружили Кассада для последнего объятия, шипы и ножи уже коснулись его. В глазах Шрайка вспыхнул огонь; и стальная пасть распахнулась.