– Пусто, – говорит он. – Ничто не движется. Никаких тепловых следов. Ни звука – один ветер.
«Нам надо кое в чем разобраться. Нам нужны ответы, Уммон».
– Так свяжитесь с нею! – горячо произносит Ламия Брон. – Объясните ей наше положение.
– И как им понравилось откровение Консула? – спросила Гладстон тоном адвоката: наследие тех лет, когда она еще не оставила юриспруденцию ради политики.
– Мартин, – устало произнесла Ламия, передернув плечами. – От нас зависит судьба остальных. Пожалуйста, не упрямься!
Голова Шрайка повернулась – плавно, без трения, – сначала на девяносто градусов вправо, потом обратно и на девяносто градусов влево, словно чудище осматривало свои владения.