Даезаэль закрыл глаза, подставил свое лицо лучам солнца и запел. Наверное, он прославлял весну. Но мы этого понять не могли, потому что песня была неимоверно, просто потрясающе унылой. Каждый куплет, произносимый рыдающим голосом, заканчивался таким припевом, словно голодная хромая дворняжка подвывала на луну.
— Все, — сказал капитан сдавленно. — Улетел. Все.
Передо мной на корточках сидел Даезаэль, весь какого-то землистого цвета, огромные глаза ввалились, губы были совершенно бескровными. Эльф был абсолютно гол, и на теле почти неприлично выпирали ребра — было такое ощущение, что его не меньше недели морили голодом.
— Почему же, нужны. Но деньги, заработанные таким образом, — нет. Я предпочитаю честно выполнять свою работу.
— Если бы я была чистокровной благородной, я бы из дома не сбежала, — сонно пробормотала я. — У них же все есть! Зачем куда-то бежать? Наслаждайся себе роскошью и живи в свое удовольствие.
— Я буду молиться за тебя, — еле слышно сказал эльф, сидевший на соседней лавке.