— А что это? — Я засунула сухарик в рот целиком, и через несколько мгновений он превратился в большой, необыкновенно мягкий бисквит. Теперь я могла только мычать, пытаясь хоть как-то пошевелить языком и протолкнуть хоть часть хлеба в глотку или наружу.
— Молчи, — всхлипнула я, понимая, что умирающий такие долгие беседы вести не будет, и от этого слегка приободрилась.
— А что, у него что-то болит? — нелюбезно отозвался эльф, даже не думая подниматься со своих одеял.
— Мама, ты видишь, с кем мне приходится иметь дело! — начал было громко жаловаться гном, но поймал недвусмысленный взгляд Тисы и перешел на трагичный, едва слышимый шепот. Сударыня фон Клоц скорбно кивала.
У меня хватило сил только кивнуть, и он, стремительно поднявшись, зарычал на остальных так, что у меня дрожь по телу прошла.
Как ни странно, это подействовало мгновенно. Впрочем, почему странно? Этих людей учат приказывать с рождения, а капитану сейчас на вид около тридцати лет. Было время достичь совершенства.