Снова вспышка факелов в темноте. Перед человеком и волком снова стоят трое — монах-синтоист и двое самураев при мечах.
Охотники вышли в светлый питерский вечер. «Вот странно, — подумалось Сашке. — Белые ночи, почитай, только-только завершились, а уже в темноте нечисть развернулась». Видно, не зря их сюда пригласили, ой не зря…
— Надеюсь, что пока не справились бы. Иначе мы напрасно их учили… — С этими словами Тень полез в самолет, как бы показывая, что молодых охотников ждет та же дорога…
Вауыгрр прижал ее с другой стороны. Чапа останавливалась, отвечала, и тогда Сашка отступал назад, в темноту. Девчонка шаталась, норовя свалиться, но охотник был начеку. Наконец последний спрашивающий…
— От же я старый да глупый! Как раз ты Тени-то веришь да и правильно делаешь! Наставник твой, не в пример Бабе Яге, — человек! А человек — творение Божье, и душа у него — бессмертная. Только человек творить может, а нечисть — лишь копировать…
Серьезные, властные люди, прибывшие сразу после бойни, быстро взяли власть в свои руки, и уже через час первые группы воспитанников стали покидать оскверненное место. Самых младших увезли куда-то под Москву, как сказали, в особо защищенное место, основную часть воспитанников постарше забрали уральцы, а ему и еще трем парням выпало лететь под Красноярск.