— Вранье, — сказал он. Кратко сказал. Увесисто.
— Не проси, — говорит он. — Не зови. Не приглашай.
— Нет, — честно признался журналист Каммерер. — Я гораздо хуже. Я журналист.
— Ничего, он уже очнулся, все будет в порядке…
— В Спецсекторе объектов невыясненного назначения… — тихо проговорил он. То ли спросил, то ли сообщил. У меня холод продрал по хребту, когда я увидел, как левый угол его тонкогубого рта пополз влево и вниз.
— Щекн, — говорю я. — Давай не будем связываться.