Я посмотрел на него. Усмешки уже не было. Не знаю, видел ли я когда-нибудь такое измученное лицо.
Рапорт Бертона занимал в книге почётное место. Он состоял из нескольких частей. Первую составляла копия его бортового журнала, весьма лаконичного.
— Что здесь происходит?… — сказал он тихо. — Горячка…
— Откуда ты знаешь, он что-нибудь говорил?
И снова коловорот новых гипотез, оживление старых, введение в них несущественных изменений…
— Ну, я пошёл, — сказал Снаут, вставая. Когда он поднимался, у него затрещали все кости. — Хоть энцефалограмму-то дашь себе сделать? — спросил он, потирая пальцами фартук, будто пытаясь стереть с него невидимые пятна.