— Очень просто. Это будет нейтринное антиполе. Обычная материя остаётся без изменений. Уничтожению, подвергаются только… нейтринные системы. Понимаешь?
— Хочешь сказать, что ты знал. — Я невольно повысил голос.
Я встал и прошёлся по залу, и в это время Сарториус, который исчез в темноте, вернулся с уже проявленной и высохшей плёнкой. На полутора десятках метров записи тянулись дрожащие линии со светлыми зубцами, какая-то плесень или паутина, растянутая на чёрной скользкой целлулоидной плёнке.
— Заперся? О, заперся! Вот как! Может быть, забаррикадировался?
— Алло, Кельвин! — окликнул он меня хрипло.
— Если то, что я говорю, ты хочешь трактовать так буквально…