— Да, Гибарян. Тогда я поняла всё, хотя, честно говоря, больше ничего не понимаю. Не знала одного, я не могу… я не… это так и будет… без конца. Об этом он ничего не говорил. Впрочем, может, и говорил, но ты проснулся, и я выключила магнитофон. Но и так услышала достаточно, чтобы понять, что я не человек, а только инструмент.
— Нет. Её. Я сказал тебе, что она хотела сделать. Так не поступил бы ни один… настоящий человек.
— Уже летишь, Кельвин. Будь здоров! — ответил близкий голос Моддарда.
Было около часа, когда я покинул ракетодром.
Снаут сжался как от удара. Я увидел его безумные глаза.
Вдруг, совершенно неизвестно почему, я успокоился. Слушал его совсем хладнокровно. Мне показалось, что теперь он стоит ближе, в ногах кровати, но я по-прежнему ничего не видел в этом мраке.