– Чего вылупился? – спросил тот, положив руку на кобуру, висевшую на поясе. – А то гляди, надоешь ты мне как собеседник – и я тебя за кузеном твоим отправлю. И остальными.
Мертвяк успел раньше, но я уклонился и подсек ему ноги, отчего он грохнулся на пол и был упокоен пулей в голову. Я же быстро сменил двадцатизарядный магазин в карабине на полный, отметив про себя, что осталось в снаряженных сто патронов, снова схватился за удобный в тесноте лестничных маршей пистолет и побежал на площадку. Еще зомби, молодая черная девка в шортах и лифчике, довольно резво бежала по лестнице сверху. Так резво, что мне пришлось встретить ее пинком и отбросить к стене, и лишь потом стрелять. Сорок пятый калибр глухо бахнул, ее голова дернулась, а на стене появилось большое смердящее пятно. Тело осело на пол, а я уже бежал вниз.
Мертвец на балконе стоял молча, глядя на человека наверху тупым и невероятно злобным взглядом, но того это трогало очень мало.
Отставив винтовку к ограждению, человек взялся неторопливо отжиматься от поручней, не прерывая при этом разговора.
– Лерой, я вот честно скажу тебе, – продолжал он. – Я малость разочарован. Не, вопросов нет, бачилы очи що купувалы, знал за кем шел, но… Они, блять, как с Трех Вокзалов, вот те крест на пузе. Я думал, что для порнухи как-то поприличней выбирают… хотя, откуда там приличным взяться? Во дурак, да? Чета я совсем запутался… Короче, – поднял он руку в ораторском жесте, – то, что это бляди – это я и так знал. Я просто надеялся на то, что они чуток почище будут как-то. Ну… типа им там большие бабки платят, а на них можно как-то качество улучшить. А они себе силикона везде накачали, а мыла купить забыли, как-то так.
Полоскавшиеся девицы, демонстрирующие хирургически подправленные стати и татуировки-наджопники, явно прислушивались к разговору, но не могли понять ни слова, человек говорил по-русски. Он же, избавившийся от куртки и всего вооружения кроме пистолета, пил джин-тоник и выбалтывался, явно от пережитого стресса.