— Как руля слушается, а? — почти пропел Макс. — А клиренс! Клиренс какой!
Обезболиваю, накладываю щипцы, ждем схватку. Сердцебиение плода восемьдесят в минуту. Из рук вон плохо! Так, схватка… приготовились…
Встречаю его как-то после патанатомии на «пятаке» — это место сбора всей первомедовской студенческой тусовки, на площадочке между столовой и акушерским корпусом, — глаза горят, язык заплетается, волосы — дыбом.
Лично я был на грани безумия. За эти два месяца мне удалось попробовать следующее: окрошку с мадерой, инфузионный торт «Мадера», чай с мадерой, кофе с мадерой, мадеру, вскипяченную в чайнике с лавровым листом и перцем, — глинтвейн «Гордость Дагестана», компот «Недетский» из мадеры с сухофруктами и другие опасные напитки.
С пятисот долларов принесли сдачу в рублях. На сдачу можно было всем четверым доехать до общаги номер два на трамвае. Мы грустно шли по улице Восстания. Максим Максимыч, в белом плаще с пуговицами цвета слоновой злости, прикидывал в уме, сколько раз можно на пятьсот долларов спеть «Очаровательные глазки» в общаге номер два. Цифра получалась астрономическая. Голова зайца на трости Максим Максимыча трагично сложила ушки и смотрела сочувственно, как бы давая всем понять, что тоже скорбит о пропитом «Москвиче» и о сорвавшихся «колядках». На лацкан моего старого английского клетчатого пиджака грустно и безысходно прилип хвост от вареной креветки с лобка Любови Александровны из караоке-бара «Робертино». От смеси виски, шампанского и портвейна «Кодрулуй» немного болела голова, как бы предупреждая, что за завтрашний бодун тоже уже заплачено.
Так вот, не взять Ричика с собой в поход было невозможно. Представьте, включаете вы индийский фильм «Зита и Гита», а Гиты — нету! Абсурд! Вот так и Славка с Ричиком. Ехать решили необычным маршрутом. Максим Максимыч знал, как разрабатывать живописные маршруты, но, к сожалению, никто не знал, где мы окажемся в конечном итоге. Ехать нужно было пять часов на электричке, а потом идти километров десять по грунтовке, пока не начнется бездорожье и трудности. Трудности начались еще на Финляндском вокзале. На восьмичасовую электричку мы опоздали, потому что Петриченко ушел купить Ричику пирожок с мясом и пропал с концами. Через полчаса он вернулся встревоженный с Ричиком на руках. На мой вопрос «Что случилось?» и на немой вопрос Максим Максимыча «Какого хера?» Петриченко с дрожью в голосе ответил, что Ричик отказался есть пирожок с мясом, и он водил его в аптеку за активированным углем и желчегонным. Ричик с безразличным видом наблюдал за мухой, кружившей у его носа. Перед выходом из общежития он съел тазик макарон по-флотски и хотел покоя.