– Но мертвяк же тебя не ел,– резонно ответил некромант,– только гладил,– и мерзко захихикал.
Я подумала, что, наверно, пить мне надо прекращать. На земле сидеть стало холодно, на душе тоскливо. Единственное, что грело,– сережки в ушах, но этого было мало. Я без надежды подергала ногой и подумала: приду домой – убью Брингема, а Отто просто побью.
– Ирга, я с серьезным делом пришла, а ты тут...
– Какой курс? – спросил нас усатый целитель.
– Но я заплатил только за цветы, театр и два дня,– сказал Отто.– Я думал, после этого Ола вернется к жизни, а дон тихо испарится.
– Ранним утром прозвонишь общее собрание,– приказал он и развернулся в глубь комнаты.