— Слушай, Шурик, займись наконец чем-нибудь полезным, — в сердцах бросила хозяйка дома и, юридически, покорная «служанка» толстяка. — Или хотя бы не слишком разрушительным.
Он тоскливо оглядел пустой стол без крошки еды. Затем неуверенно кашлянул, сцепил кисти поверх выдающегося пуза и нервно завертел большими пальцами. Алла снова насторожилась.
— Люблю экстрим, — блеснула крепкими белыми зубами старушонка. — Опасность бодрит. Сам-то почто три месяца из поместья носа не казал?
— Скоро она совсем ослабнет, — утешил парень, — тогда и заберем. О, смотри — останавливается.
У напарника, Елпидифора, тоже имелась кличка. Которую в силу причин очевидных близкие использовали чаще, чем имя. И раз отца Николая еще со времен учебы в Рязанском воздушно-десантном называли Мозгом, за склонность к аналитической работе, то вполне естественно, что его лучшего друга и помощника начали называть Боди. То есть «тело», в переводе с языка аглицких схизматиков.
— Не удается провести часть ритуалов, — поморщился темный. — Связанные духи отказываются подчиняться. Мне кажется, я совершаю принципиальную ошибку, только не могу понять, какую.