Нам-то это за что? Грехи отцов, так, кажется. Они нагрешили так много, что хватит нам всем.
– Что это за мелкий урод с тобой? – спросила Алиса. – Брата себе, что ли, выписал? Это он тебе ухо отгрыз? Он тоже из Рыбинска?
Он подобрал палку, сунул ее в пруд и вытащил голову. То есть череп.
Жнецы торопились, гребли конечностями, стремились, я слышал, как они стонут, и секунду спустя я оказался в кольце бормочущих, толкающихся, нелепых и жалких механизмов. Они рассказывали мне о необыкновенных и непонятных вещах, видимо, в изобилии существовавших в исчезнувшем мире. О тефтелях из рыб частиковых пород, о билетах на трансатлантические джамперы, об акциях сталелитейных корпораций, о распродажах суперхолодильников и еще о многих и многих, безусловно, полезных штуках, о пилюлях от поноса. Зря я лапшу вытошнил, получается. Можно было сохранить. Ладно.
Они двинулись обратно и стали искать обход. Три коридора, и каждый обрывался землей. Белов молчал, рыжий болтал и просил пить. Они встретили еще несколько стеклянных шкафов с водой, но вода в каждом оказалась непригодной, в одном из коридоров кабели были разрублены, сыпалось электричество, что-то горело, дым стлался по полу почти до колен, Белов достал фонарик.
– После четырех лет подготовительных работ, отладки оборудования и экспериментальных пусков… после месяцев труда, после бессонных ночей… После жертв…