Акира не понял. Неудивительно, что у нас их всех перебили, ничего не понимают. Бестолковые ребята.
Подо мной сотня, и парашюта не нашлось. Я пребольно ударился о мачту, ухватился за прутья, вжался, чуть ли зубами не вцепился. Принялся раскачивать. В этом в общем-то и заключался план. Мачта болталась, и я собирался разболтать ее так, чтобы горбун не смог удержаться. Или чтобы передумал прыгать, вернулся внутрь башни, я бы тоже вернулся, и мы бы встретились на тверди.
Сосисочная. Слово какое-то… Необычное. Неудивительно, что сумраки тут прячутся. Я видел банки с сосисками, открываешь, а там пена вонючая.
В зеленых патронах оказалась крупная дробь, почти картечь, она хлестко съездила по борту, кучно довольно, вырвала мясо, выпустила из самолета пластиковую начинку.
– Если бы мы падали на Солнце, то было бы жарко, – возразил я. – А сейчас не жарко, сейчас наоборот. Мы если и падаем, то в космос.
Я все-таки заметил. Семерка. Конец цифры чуть сместился, будто оплыл, и из-под него показался другой конец, чуть более светлый. Что-то щелкнуло у меня в голове, я вспомнил. И не вспомнил даже…