Когда я очнулся в очередной раз, летунов уже не было. Ни летунов, ни Алисы, ни Егора. Туча над головой продолжала наливаться желтизной и опустилась еще ниже. Холод.
Алиса повернулась. Теперь она сидела спиной к многометровой пустоте, на самом краешке. Смотрела в сторону, не на меня.
Я присел на круглый красивый камень, неизвестно каким путем тут оказавшийся, пристроился поплотнее, стал ждать. Ничего не происходило. Нет, звук не исчез, железное шелестение, сопровождаемое острым попискиванием, точно пела нестерпимо натянутая струна, продолжалось и даже усиливалось, но никаких других изменений не происходило, жнец меня почему-то упорно не слышал.
– Недоговариваешь, рыбоедина. Ладно, разберемся.
Мне попадались машины. Поваленные деревья. Мусор, кирпичи, я влезал в кусты, и стукался о фонарные столбы, и запутывался в стенах и в лестницах, вяз в проводах. Останавливался, чтобы отдохнуть, это приходилось делать часто. То, что за мной следят, я понял давно. По звуку. Какое ловкое ни было бы существо, но передвигаться совершенно бесшумно не может никто. Я его услышал.
Тогда я нарисовал еще один знак вопроса, уже жирный, в три ряда.