Москва, окрестности и выше, я как будто поднялся над миром, над лесами и реками, только сам мир при этом остался четким и резким, казалось, что можно различить каждое отдельное дерево и каждый камень.
– Но у меня таких нет. Отец искал, но бесполезно. Зато вот это есть. Это я сам придумал.
Китаец зашвырнул меня в угол и стал что-то сосредоточенно подвинчивать в микроскопе, тут оно и случилось. Пятьсот восемьдесят четыре.
Закрыл глаза. Секунд пять, определил направление.
– Мы что, китайцы? – Я чуть не рассмеялся.
– Ты хочешь сказать, – начал хрипло рыжий, – ты хочешь сказать, что Гейнц это предвидел?