Грендель (его мигом переименовали в Кренделя, заметив за ним особую любовь к десертам) мел все, до чего дотягивался. Он ничуть не опасался за фигуру — еще бы, все магические существа преобразуют белки, жиры и прочее в энергию магического же свойства. Как ни странно, в девицах он возбуждал какое-то подобие материнского инстинкта; мало-помалу все алхимички уселись вокруг него, подпирая щеки кулачками и с умилением приговаривая: «Кушай, лапочка, у нас еще осталось». Его поглаживали, расцеловывали — на чешуйчатой физиономии оставались цветные помадные следы — и даже жалели, правда непонятно за что.