Так, или примерно так, я рассуждала про себя, пока Рихтер кратко излагал суть сегодняшнего занятия. Эгмонт — это вам не Ривендейл; к нему я прислушивалась, закономерно опасаясь какой-нибудь пакости.
— Ладно, уговорили. — Для пущей таинственности я наклонилась вперед: — Только чтобы больше никто не знал, хорошо?
— Яльга Ясица, — машинально ответила я. — Человек.
— Доброе утро, — кашлянув, напомнила я о себе.
Я стояла посреди двора, невольно потирая ушибленное, смотрела на сомкнувшиеся створки и чувствовала, как по лицу медленно расползается совершенно идиотская улыбка.
— Ага, — ехидно кивнула я, — это мне Эгмонт на свиданке подарил. На счастье.