Возле близнецов конденсировалась Полин, сияющая, как новехонький золотой. Она что-то щебетала специальным «бальным» голоском; я сразу же вспомнила, что в книжках, столь ценимых моей соседкой, непременным условием воспитанности дамы ставилось умение вздыхать на пять ладов и щебетать в семи различных вариациях.
Магистр широко улыбнулся и кивнул. Спасибо, хоть пальчиком не поманил: идите: мол, студентка, отвечайте, раз такая умная…
…Через полчаса я устало прижалась к двери. Все. Я использовала все известные мне заклинания, включая те, которые мы еще не проходили на общей магии. Бесполезно. Моя магия разбивалась об эту дверь как волна о камень: вдребезги, на мелкие соленые брызги. Не зря Эгмонт говорил, что не беспокоится за безопасность собственной лаборатории. К чему беспокоиться, когда защита ее совершенна?
Я шмыгнула носом, злясь на себя за это проявление слабости. Поторопиться бы… а то Полин припрется со своей алхимии, смеяться, конечно, не посмеет, но уж точно порадуется про себя. Конечно, назавтра об этом все одно узнает вся Академия… но уж сегодня обойдемся без развлечений!
Нет, я не остановилась — у меня еще было что сказать, ибо когда это случалось так, чтобы у Яльги Ясицы вдруг закончились слова?! Просто магистру надоело стоять столбом, с открытым ртом внимая гласу рассудка (хочется верить, что я была похожа в тот момент на аллегорию мудрости). Он вмешался, а я замолкла, запоздало вспомнив, где и с кем сейчас пререкаюсь.
Я отрицательно мотнула головой. Стакан все одно был один, из горла пить не хотелось, да и вообще, чем-чем, а шикарным ассортиментом качественных вин наш трактир никогда не отличался.