– …как я и говорила. Ну, главный это долго терпеть не станет – журналистика предполагает трезвость хотя бы иногда, – услышал он и порадовался, что спектакль удался, а заодно и тому, что мисс Клейн работала по «легенде».
– Как часто пользовались этим методом ухода с планеты? – хмурясь, спросил Сандерс.
– Да, он изменился, – задумчиво повторил Лундквист. – А станцию, кстати, по его приказу, развернули так, чтобы причальные колодцы шаттлов были на обратной стороне относительно «Монитора». Словно Майк допускал вероятность чего-то подобного.
– Ну, чтоб дорога была легкой, а память долгой. – Игнат чокнулся с Сандерсом. – Заезжай, если что, турист.
Макнамара упал на колени, сбитый с ног обезумевшей толпой. Сильные руки рывком подняли его, вталкивая в зал, и только сейчас он почувствовал, как по спине бежит что-то горячее, а тело стремительно деревенеет. Промелькнуло белое лицо сенатора Линдера, застывшие глаза адмирала Контениуса, и все завертелось в диком водовороте, унося единственную мысль, промелькнувшую за эти страшные мгновения: «Майк! Где Майк?»
Зайдя под навес, он встряхнулся, будто большой пес, аккуратно поставил кейс на сложенные поленья, затем повернулся, окинул бывшего подчиненного тем индифферентным взглядом, к которому тот привык на службе, и… улыбнулся.