Мигель вывел машину из пике в нескольких метрах над крышей и плавно приземлился.
Полубой фыркнул. Сандерс покосился на него.
Всем стало весело и легко. Самое сложное осталось позади, а теперь, когда они вместе, им все нипочем!
– Это тебе не каботажник. Наши радары видят любой опасный камешек часа за два полетного времени, а при такой форе, чтобы обогнуть любой метеоритный поток, достаточно отклонения в доли градуса… Смотри, опять! – Оператор качнулся к пульту, и его пальцы забегали по клавишам. – Надо подключить еще пару сборок контуров охлаждения, а то…
– …а был ты подполковник, а стал ты рядовой! А я мальчонка смелый… – ревел Полубой, не обращая на водителя внимания. Хлопнув себя по колену, он присел, будто собирался пуститься вприсядку, – а сорока годов…
– А к чему разнообразие? – спросила Флоранс, и Дик понял, что последнюю фразу он произнес вслух. – Любовь есть любовь, и ничего нового с того момента, как позы «Камасутры» были увековечены в камне, еще не придумали. Признайтесь, профессор, ваша мечта – отыскать что-то подобное индийскому эпосу в наследии некой исчезнувшей цивилизации. А если они не похожи на людей, представляете, как это было бы интересно?