Она выслушала, кивнула и чокнулась с ним бокалом. Сандерс опустошил свой, и служительница немедленно наполнила его снова.
После того как доклад был закончен, Грейблад несколько минут сидел молча, постукивая пальцами по зеленому сукну столешницы, после чего, переварив сказанное, начал задавать вопросы.
Улицы и дома, окружавшие башню, были вполне приличны на вид, впрочем, Полубой только вчера начал свои исследования Нижнего города, да и то с воздуха. До бара добрались пешком за десять минут. Зеркальные двери отражали серую мостовую, фасады домов и толпу горожан, спешащих по своим делам. На вывеске, что висела над входом в бар, с рюмкой в лапе развалилась птица, действительно отдаленно напоминавшая цаплю. Клюв у нее был погнут, глаза смотрели в разные стороны, и было непонятно – то ли художник был навеселе, рисуя вывеску, то ли хотел дать понять посетителям, что трезвым отсюда никто не выйдет.
– Это же гражданское корыто! Чьей они принадлежности?
Сандерс натянул куртку, незаметно пробуя, как выходит из петли «бастард».
– Обычно мы их варим, – сказала она, – но можно употреблять и в сыром виде.