– Ясно. Что вы говорили насчет провожатого?
– Золотые слова! И перестаньте мне «выкать», наконец!
То озноб, то жар. Тело словно чужое, только голова буквально раскалывалась на части, и в ней еще звучали вопросы, ответы на которые она пыталась скрыть от копающихся в мозгу любопытных пальцев. Сейчас, похоже, пальцы спустились ниже – Виктория чувствовала, как кто-то лапает ее, тиская грудь, щиплет соски.
– Они уже здесь, – пробормотал первый, вжимаясь в кресло.
– Это в дверь стучат. – Флоранс встала с постели и направилась к двери, даже не потрудившись накинуть халат.
– …фермерствовали. Крепкое хозяйство было, а отец, когда узнал, что я во флот решил податься, вожжами отходил вдоль спины, ага. Неделю присесть не мог. Мать-то плакала, но видела, что если я решил – все! Никуда не сверну, – говорил Полубой, – я упрямый, как баран, все так говорили.