Второй выступала шатенка в «паутинке»; верней, ее химера – леопард. Снова кошачья ипостась, подумала Регина. Наверное, ящеры слишком неуправляемы.
– И как теперь Лейла относится к мальчику? У нее вполне могла развиться фобия.
– Я – доктор ван Фрассен. Кто вы, и что вам нужно?
Она понимала, что без разрешения копается в чужой памяти. В этом не было криминала – во время легальной пси-операции! – но ситуация недвусмысленно намекала на опасность такого обыска. В воспоминаниях Рауля Гоффера, или, если угодно, Бернарда Кауфмана, можно наткнуться на дремлющую гадюку. Тиран – вовсе не добрый дядюшка. Особенно если дело касается эпизодов, закрытых даже для доктора ван Фрассен со всеми ее, гори они ядерным огнем, допусками и врачебными тайнами.
Она обняла мальчика. Говорят, дети пахнут молоком. Артур пах песком, прокаленным на жаровне. И самую малость – деревом. Узловатым, кривым деревцем пустыни, высохшим до стального звона.