– Всегда к вашим услугам, доктор. Попытки проникнуть за границу микс-зоны оканчиваются неудачей, ибо базовые свойства «чистых» континуумов различны. Мы видим неприступную стену, а шадруванский посол – «небесный свод», о который в итоге разбивается. Пока противоречий нет. Доктор ван Фрассен «проницает» Скорлупу, находясь в состоянии «срыва шелухи». Ранее, в континууме Ойкумены, вы совершали такие переходы только на ментальном уровне?
«А о чем надо думать?» – возразила она сама себе.
Серьги были на всех изображениях Саманты Блюм, имевшихся в досье. Изящные «запятушки»: темное золото, изумруды, бриллиантовая пыль. Других украшений, кроме серег, Саманта не носила. Для страховки инспектор Рюйсдал еще раз «пролистала» подборку снимков: все верно. В остальном госпожа Блюм напоминала гламурную синт-копию Регины ван Фрассен. Тип лица, прическа, фигура; возраст, наконец. Линда поймала себя на том, что составляет мысленное описание по служебному шаблону. Если же отставить шаблон в сторону… Не живой человек – манекен. Кожа слишком гладкая, загар слишком равномерный; ресницы слишком длинные. Движения скованы, лицо застыло маской.
– Нормально. Их Йохансон заново осматривает.
Милосердствовать вслепую. Скрипка. Флейта. Она чуть не ударила Ника. При всех. За то, что прав. За то, что на весах не только желания безглазого подростка, облеченного властью. Надо что-то делать; ничего сделать нельзя…