– Ты полагаешь, они скрывают от нас истинный уровень своей науки?
– Насчет депрессии? Верю. Это несложно оформить.
Трехглавый «дарган» баловался – плевался водой. Мальчикам плеваться нехорошо. Стыдно. А фонтану – хорошо. Его никто не воспитывает. Струйки серебристыми плетями взлетали в небо. Чуть-чуть повисев, они изгибались и падали в каменную чашу бассейна. Совсем рядом – только руку протяни. Артур протянул. Струйка послушно упала в ладонь.
Кажется, комиссар говорил что-то еще. Кажется, в номер кто-то постучал, и даже вошел в гостиную, и даже вышел вон. Регина не слышала. Словно во сне, она выбралась на балкон – лоджия позволяла устраивать банкет на тридцать персон, но сейчас доктору ван Фрассен было тесно. Пальцы бездумно теребили концы пояса. Значит, сын Ника – аутист? Эмбриональная травма? Последствия атаки на «Цаган-Сара»? Проклятье, я не могу лечить сына Ника, я не стану его лечить…
– Обязаны, – согласился Рауль. – Первый заперся у себя. Переговорник отключил. Стучали – орет: «Оставьте меня в покое!» Грозился, что начнет стрелять. Ну его, дурака, к херам собачьим…
– А что? – занервничала адвокат, тайком принюхиваясь.