– Мне очень жаль, что Каджар-хабиб погиб.
– Ты бы моего согласия спросил, что ли? – Регина едва сдерживала смех.
Не в силах видеть, как Ник тянет резину, она встала у окна. Выглянула наружу, прямо в горячий кофе со сливками – в сумерки Шадрувана. Под окном, у входа в посольство, курил Груша. От дыма его сигары мошкара дохла на лету. Скунса не было – жертва насморка осталась в лагере присматривать за Артуром. Госпожа Клауберг не вызывала у Скунса доверия; наверное, поэтому он через раз щипал ее за монументальную задницу.
– Если вы не замолчите, – сказал толстяк, – вам отрежут язык.
– Это наименьшее из того, что готов сделать его величество для лучезарной хабиб-ханум, чье чудесное искусство пленило сердце и душу его величества!
Легкий стул отлетел в сторону. Тропа рванулась навстречу.