Он не вспоминает. Он переживает это заново – в настоящем времени.
«Саркофаг растет. Замеры показывают ощутимую скорость роста по всем направлениям. Меньше всего он растет в высоту; практически стоит на месте. Но по планете Саркофаг расширяется вполне бодро. Какой, к бесу, пожиратель мяса? Пожиратель пространства. Однажды он распространится на весь Шадруван. А дальше? Дальше – космос, Ойкумена…»
– Статья 19, пункт 2-а Закона «О допустимых ментальных воздействиях». Принимая во внимание смягчающие обстоятельства, служба Т-безопасности в моем лице…
– Ну вы же его знаете! Господин посол сказал, что без меня не управится…
– Почему не сейчас? Заявления принимают до семи часов. Мы успеваем…
Господин посол прошел отменную дипломатическую школу. Не верилось, что образец спокойствия, кивнувший Соренсену, и полуночный безумец, который, выслушав, чуть не ударил Регину по лицу – один и тот же человек. Слишком остро врезалось в память: она умолкает, чувствуя сухость в горле, а Ник, ее Ник, сидя на разостланной кровати… Нет, он не ударил. И ничем не показал, что хочет это сделать. Но сердце, способное дать фору телепатии, подсказало: женщина совершила какую-то ошибку, и мужчина еле сдержался, чтобы не наказать ее первобытным, звериным способом.