– У вас есть доказательства, что похищение санкционировал шах?
Запоздалая рыбачья лодка без звука входит в Скорлупу.
Господин посол бушевал. Господин посол был вне себя. Задержавшись в дверях, Регина любовалась Ником. Мужчина дрался за нее. Как мог, как умел. Так дрался бы тот, прежний Ник – минус предательство, плюс годы опыта, превратившие румяного хомячка в поджарого волка. Спиной к дверям, лицом к рамке гиперсвязи, Николас Зоммерфельд стоял на грани. Казалось, либо он сейчас кинется в рамку и голыми руками удушит большую политическую шишку, давившую на резоны – либо схватит крупнокалиберную ноту протеста и ринется во дворец.
– Я бы не против, – подмигнул ей небритый. – Пожил бы, да.
Впереди шли два чернокожих громилы. И позади шли два чернокожих громилы. Регина никогда не видела столько холодного оружия, собранного в одном месте, сколько висело на этой четверке. При должном усердии можно целый город перерезать. Громилы зыркали по сторонам и подкручивали усы. Прохожие, кому не повезло оказаться у них на пути, испарялись за секунду.
Мимо проехал мобиль соседей, юристов Блау. Камилла Блау, яркая брюнетка, помахала Регине рукой. Регина ответила вялым взмахом, и укорила себя за то, что постеснялась завопить: «Караул!».