Но пока что – это совсем другая Москва. Не хамская и не раздувшаяся от чувства собственной элитности. Просто Москва – город, где есть все и где тебе покажут дорогу и расскажут о любимом городе все, что ты попросишь рассказать. Помню. Я ее, ЭТУ Москву, не забыл.
– А то ты не знаешь! Хотела бы ребенка – сделала бы искусственное осеменение! Это делают чуть не с пещерных времен! Только не говори, что не думала над этим!
– Эй, ты, отпусти ее! – как можно более холодно и грозно сказал я, рассчитывая получить определенную реакцию. Вообще-то надо было глушить его сразу, но у меня был небольшой план.
– Молчать, суки! Иначе сейчас начну вас резать! А если расскажете, зачем сюда пришли, оставлю живыми! Поняли, твари? Не слышу!
Утром я Олю не видел. Днем пришла Зинаида Михайловна (не на людях я звал ее Зинаидой или Зиной, и мы были на «ты»), и я снова рассказывал ей о моем времени. О моем мире. И снова она убеждала меня заняться прогрессорством, на что я ей в очередной раз сказал, что прогрессор из меня дерьмовый. Я не собираюсь гробить и свою и ее жизнь в процессе доказывания того, что я не верблюд. Вернее, не сумасшедший верблюд.
Денег мне на дорогу приготовила – две сотни. Я отказывался – зачем мне так много? По ресторанам ходить не собираюсь. Но все равно навязала: мол, вдруг придется угостить редактора и все такое прочее. Опять же – сколько придется прожить в Москве, еще не ясно.