Отвлекся… стоя под струей воды, зло тряхнул головой, изгоняя из уха тихий настойчивый шепот. Почему-то кажется, что бестелесный голос шепчет про смерть и разложение. Именно так – про смерть и разложение. Два слова накрепко повисли в голове – смерть и разложение.
Тюремщик сделал шаг. Замер ненадолго. И пошел уже свободно, с каждым шагом становясь все ближе. В оконце шлема проявилось лицо. Обычное человеческое лицо. Крупные черты, большие надбровные дуги, глаза утопают в тени. «Водолаз» остановился у постели. Я размеренно глубоко дышал. В груди назревал ком – странное ощущение удушья, хотелось сломать размеренный дыхательный ритм и вдохнуть полной грудью. Так всегда бывает, когда человек вопреки автоматическим инстинктам пытается контролировать дыхание и замедляет тем. Но я держался. Продолжал спокойно дышать.
И начался он как один из обычных моих вечеров.
Вот туда и делись – умерли труженики истовые, как сам себя описал в надписи один из заключенных.
Поймал себя на мысли, что подсознательно ищу повсюду замочную скважину. Теперь это надолго. Взгляд так и будет цепляться за каждый кирпич, пытаясь отыскать заветную дверцу. Ключ и пешка прочно завладели моим разумом. Стали главной загадкой.
Вопрос в другом – с кем в одиночной камере торговать?