Я голос подавать не стал. Не стану портить эффект неожиданности. Прижался к краю двери. Давай же, Шериф. Подскажи мне! Говори!
Ставня поднимается. Важно ступающий вперед седой сиделец с силой придавливает к стеклу шахматную фигуру. На стекле остается фиолетовый оттиск – и стоящий напротив узник видит оттиск. Руки, дергающие за рычаг, ладони предлагающие обмен, пешку с цифровой восемь. И видя оттиск узник должен что-то понять. Проникнуться доверием. Или почтением. Или страхом.
Три года – больше тысячи полноценных суток! Гигантский кусок времени, который можно потратить на что угодно, но лучше каждую секунду истратить на уверенный поиск выхода из тюремной камеры.
Окровавленной ладонью отвесил себе звонкую пощечину. И еще одну – по другой щеке. Очнись, придурок! Хватит мямлить! Надо действовать! И немедленно!
Сколько людей смогут дожить до рубежа в восемьдесят лет?
Я долго смотрел на ключ, предварительно вытащив его из матрешки и положив на стол.