- Мда, поэтов развелось… А грызуны - это хорошо. Посмотрю я на тебя, хохотун, когда к Кабановой попадешь - мстительно говорит Николаич.
- Так французы и прочие европейцы презрительно называли нашего брата, служившего в легкой иррегулярной кавалерии. У многих и впрямь луки были. Летомто презрительно, а как побежали зимой из Москвы, роняя кал, так наши им и задали. Вот если был в Эрмитаже в Галерее Героев Отечественной войны - там есть портрет моего предка.
- Этих двоих, доктора - и Саша пусть тоже тут будет на связи. Лекарь ухитрился рацию раздавить.
Через несколько минут стоим у того самого уголовника с плакатом. Тут открытое пространство. Рядом маячит патруль. Но осторожный Андрей предлагает все же проехать на пирс - а там размять ноги, пока это можно.
Там еще были такие же - разных модификаций, похоже, сейчас будут тщательнее выбирать. Но сегодня все на завтрашнюю операцию готовили. Адмиралтейство чистить.
Начали осмотр с чердака, который оказался сухим к удивлению Виктора. Шифер, уложенный на древнюю дранку, не пропускал воду, и даже печная труба устояла. Хлама было много - несколько ящиков, короба, картонные коробки, старые шмотки, пяток древних чугунных здоровенных горшков такой формы, которую удобно брать ухватом, куски стекла… Груда пыльных банок разной величины, но все больше трехлитровок… Может быть, тут что и было полезного, но Виктор не видел - что. Ирка наоборот задумчиво присела перед чугунками, внимательно осматривая их, подсвечивая фонариком внутрь посудин.