А - вот оно - кушайте с маслом, и сразу - есть свои - есть враги… Все просто и ясно, без полутонов словесной мишуры. Свой - чужой. И точка. И определяется сразу.
Краем уха слушаю Николаича. Утренний морф добавляет напряженности - ее ощущаешь как сгустившийся воздух. Чутьчуть людей отпускает, когда Старшой озвучивает свое сомнение в том, что морф сам кинулся в воду. По мнению нашего начраза вполне могло быть, что кромка льда под тяжестью чудища обломилась, и тот оказался в воде против своей воли. Человеческое тело имеет положительную плавучесть, течением как раз бы снесло к «Летучему Голландцу»…
К моему удивлению, нотаций мне ни Николаич, ни танкист не читают.
- Куркуль Вы, Доктор. Жадность - она губит.
Дарья хочет ехать с сыном вместе. - Без проблем. Принято.
Всего он убегал, как я помню, пять раз. Дважды с этапа. Один раз из лагеря. И дважды с работ.